Доярка, услышав, что бродяга пошел с ее неходячей дочкой в баню – ворвалась внутрь… И через секунду похолодела от увиденного

— Была заколоченная. А теперь кто-то приехал. Говорят, родственник той бабки. Видела его намедни — ох, страшный: глаза чёрные, здоровый, смотрит прямо и ни с кем не говорит. Как чёрт, ей-богу.
— Тётя Наташа, что вы страху нагоняете? Может, человек от города устал, вот и молчит.
— Может, и так, — согласилась соседка. — Но больно нелюдимый.

Марина улыбнулась. Деревенские кумушки — мастера раздувать из мухи слона. В магазине о новоприбывшем тоже судачили.
— Две недели тут, а только сегодня за покупками пришёл, — шептались бабы.
— Еду, видать, из города привёз, — предположила Марина.
— Две недели хлеб есть? Он же чёрствый станет! — возразила одна.
— Может, он хлеб не ест? — хмыкнула другая. Все замолчали.

Продавщица Нина фыркнула:
— Напридумываете сейчас. Фантазёрки, вам бы сказки писать. А мне мужик понравился: приличный, чистый, перегаром не разит, как наши.
— Ой, Нинка, до добра твоя любовь к мужикам не доведёт, — загудели бабы.
— Любовь — лучшее чувство, — пожала плечами Нина. — Это вам надо жить да мучиться, а мне такого счастья даром не надо.
— Доиграешься, вдруг маньяк?
— Так я, может, покруче маньячка буду, — хохотнула Нина. Бабы заплевали пол и разошлись, а она весело смеялась.

Марина улыбнулась:
— Зачем осиное гнездо ворошить?
— Скучно, да и надоели галдеть, — отмахнулась Нина.
— Так кто он всё-таки?
— Лет сорок, может, чуть больше. Слов лишних не говорит, взгляд тяжёлый. Но, может, беда у него какая. Не маньяк — и ладно….