«Дорогая, моей матери требуется пожизненный уход. Завтра привезу ее сюда, а сам пока поживу в ее квартире». Заявил муж, а когда на следующий день приехал со свекровью, то ПОСЕДЕЛ от увиденного…

А ты у дочери последнее отнимаешь. Разве ты отец? В общем, слово за слово, и понеслось. Борис даже сбежал под натиском аргументов.

Только и успел бросить на прощание, что мать завтра он все равно привезет. И привез. Только квартира встретила его абсолютной тишиной.

Ни дочери, ни жены дома не было. Санитары переложили больную на кровать в бывшей детской. А Борис стал лихорадочно набирать Лену.

— Вы где? — красный от гнева, орал он в трубку. — У меня после обеда важная встреча.
Жена его истерики не оценила и спокойно объяснила, что она на работе, а дочь в школе.

А если ему не с кем оставить мать, пусть обратится за помощью к сестре. Теперь это только их проблемы. Она свое обещание выполнила, сама ушла и забрала дочь.

Лена с дочерью действительно вернулись к родителям, где их весьма тепло встретили. И в тот же день она подала в суд сразу три заявления: на развод, на раздел имущества и на алименты.

Алименты назначили практически сразу. На эти деньги Вика продолжила внешкольное обучение. Бориса и Лену развели спустя три месяца.

Мужчина как мог саботировал процесс, не являясь в суд. И все же решение вынесли без его участия. Машину поделили пополам.

От квартиры Боре досталась только треть, так как она была оформлена в долевой собственности на троих с их дочерью. Имущество продали на удивление быстро. И Лена тут же взяла в ипотеку двушку в симпатичной новостройке, не меняя района проживания.

А Борис был вынужден перебраться с матерью в ее однокомнатную. Чтобы собрать на единственное жилье, мужчине пришлось искать подработку. Так что к Людмиле Федоровне приставили сиделку.

Правда, приходящая няня оказалась ужасно дорогой. Поэтому что-то скопить у Бориса не получалось. Более того, ему приходилось то и дело нырять в деньги, полученные после развода.

Ведь немаленькой пенсии матери хватало только на коммуналку, еду и лекарства. Валерия от помощи самоустранилась, мотивируя тем, что разрешила пожить на своей территории. Людмила Федоровна прожила еще семь лет…