Дмитрий начал позволять себе чувствовать что-то кроме боли. В тот вечер она поняла, что ее присутствие и присутствие Миши делали для Дмитрия больше, чем она могла предположить. Дело было не только в физической помощи, она давала ему причину жить дальше.
Дмитрий стал другим человеком. Хотя моменты молчания и тени в его глазах все еще оставались, присутствие Екатерины и Миши начинало преображать тяжелую атмосферу особняка. Мастерская, которая годами была закрыта, теперь ожила.
Краски, холсты и кисти лежали повсюду. Дмитрий проводил там часы, погруженные в рисование, пока Миша с детской любознательностью задавал бесконечные вопросы, вызывая у Дмитрия сдержанные, но искренние улыбки. Однажды днем, пока Екатерина убиралась на кухне, Дмитрий вошел с чем-то в руках, небольшой холст, аккуратно завернутый.
— Это для тебя, — сказал он тихо, почти застенчиво. Екатерина развернула картину и почувствовала, как глаза наполнились слезами. Это был портрет ее и Миши, улыбающихся под солнцем.
Каждый штрих был детализирован, сияние глаз мальчика, мягкое выражение лица Екатерины, даже простой брошь, которую она носила на работе. — Я нарисовал вас такими, какими вижу, — объяснил Дмитрий. — Вы вернули мне то, что я думал, потерял навсегда.
Екатерина осталась без слов. Месяцами она сталкивалась с сарказмом, враждебностью и болью Дмитрия. Но сейчас он стоял перед ней уязвимой, предлагая ей нечто глубоко, личное.
— Это прекрасно, — наконец сказала она. — Спасибо. Последующие дни были полны небольших моментов, которые, казалось, лечили их обоих.
Дмитрий начал просить ее мнение о своих картинах и, к ее удивлению, охотно принимал критику. Миша обожал проводить время в мастерской, играя с красками и делая наброски, которые Дмитрий всегда хвалил. — У тебя есть талант, — однажды сказал он мальчику, и тот засиял от уха до уха.
Но не все было идеально, Екатерина продолжала нести на себе груз своих проблем. Долг, оставленный отцом Миши, приближался к сроку выплаты, и возможность потерять опеку над сыном не давала ей спать по ночам. Она никогда не упоминала об этом Дмитрию.
Ее приоритетом было выполнять свою работу и обеспечить Мише лучшую жизнь. Однако Дмитрий был более внимателен, чем она думала. — Вы чем-то обеспокоены, — сказал Дмитрий однажды, когда Екатерина раскладывала книги в гостиной.
Что случилось, Екатерина замялась, но, наконец, решила сказать правду. — Это старый долг, я не могу его оплатить. Если я не решу этот вопрос, они могут забрать Мишу.
Ее голос дрогнул на последних словах, но она быстро попыталась сменить тему. — Я найду выход. Дмитрий на мгновение замолчал, но его выражение изменилось.
— Сколько? — спросил он прямо. Екатерина покачала головой. — Я не могу принять вашу помощь, это то, что я должна решить сама.
Но… Дмитрий не выглядел готовым услышать отказ. — Екатерина, — сказал он с серьезностью, заставивший ее остановиться, — если ты потеряешь… Мишу, все, что ты делаешь здесь, потеряет смысл. Я хочу помочь.
Хотя она и колебалась, Екатерина поняла, что Дмитрий говорил искренне. Он предлагал не просто деньги, а шанс начать с чистого листа. Впервые она почувствовала, что, возможно, больше не одна.
Екатерина приняла помощь Дмитрия с неохотой, но дала обещание когда-нибудь вернуть каждый цент. Дмитрий, в свою очередь, больше не поднимал эту тему. Для него дело было не в деньгах, а в том, что они значили для Екатерины и Миши возможность сохранить их маленькую семью.
Тем временем и тени прошлого Дмитрия начали давать о себе знать. Одним утром, когда Екатерина помогала навести порядок в мастерской, в коридоре раздались шаги. В комнату вошла обеспокоенная домоправительница.
— К вам кто-то пришел, сэр, — он настаивал. Дмитрий поднял глаза, явно испытывая дискомфорт, но кивнул. — Пусть войдет.
Екатерина с интересом наблюдала, как в комнату вошел пожилой мужчина. На нем был безупречно сидящий костюм, но выражение, лица было суровым и осуждающим. Дмитрий мгновенно напрягся в своем кресле…