«Будь счастлив, это для тебя». Отец привел с улицы беспризорную девушку для своего сына инвалида, а на утро ОНЕМЕЛ, когда открыл двери в комнату
Он думал, что, естественно, это дело не одного дня, но его где-то недалеко положат в частную клинику. И впервые во всех этих событиях ему стало видеться что-то пугающее. «Нет, твой отец не сможет полететь с нами.
Сам подумай, разве он согласится на то, чтобы ты лечился тем, что вообще находится на стадии эксперимента?» Максим и сам это знал. Отец вообще давно говорил ему, что вся эта возня с фондами, обследованиями — всё это есть пустая трата времени и денег. Что ничего ему уже не поможет, что судьба вот такая горькая.
И опять, буквально вчера, настойчиво предлагал единственное средство для того, чтобы примириться с реальностью — алкоголь. Но Максим упорно отказывался. Он держался пока, но он начинал ненавидеть отца, презирать за то, что он вот так легко готов смириться с его болезнью.
Последней каплей стало то, что вчера же, напившись так, что не мог ходить, отец на четвереньках забрался в его комнату среди ночи и запричитал о том, что вот, скоро лягут рядышком на кладбище его жена и сын. У Максима случилась истерика. Соседи даже на шум забеспокоились, прибежали узнать, что случилось.
А он швырял вещи в стены, в отца — всё, до чего мог дотянуться. Кричал, что он пока что ещё живой и что его болезнь не приговор для смерти, что нечего его хоронить, что настоящий отец так не должен делать. «Но как это всё будет выглядеть?» — спросил Максим.
«Просто», — усмехнулась Адель. «Скажешь ему, что подавал заявку в ещё один фонд, и кто-то анонимно готов всё оплатить. Ты совершеннолетний, всё будет просто.
Не волнуйся, мой отец тебя заберёт лично. Я уже буду ждать вас в аэропорту. Сам понимаешь, моё появление при твоём отце совсем излишне.
Но придётся немного подождать». «У меня загранпаспорт есть», — угадал вдруг то, что она хотела сказать. «Оформил, потому что фонды тоже не знали, где в итоге будут лечить меня, если соберут денежку».
«Значит, всё случится быстрее. А как долго мне нужно будет пробыть в Индии?» «Несколько месяцев, процесс потребует времени». Максим отрясло от волнения после разговора.
Закрыв глаза, парень попробовал успокоиться немного. Но взбудораженное сознание подсовывало картинки, одна краше другой. Как же он заживёт, когда будет здоров? Обязательно займётся спортом, бокс, карате, плавать будет.
Максим улыбнулся, вообразив, как каждое утро в любую погоду будет совершать утреннюю пробежку. Он больше не боялся. И думал уже о том, что вечно будет учёному и его дочери признателен за своё исцеление.
Максим поспешил поделиться радостью с Тимуром. Всё рассказал, когда друг заглянул в гости. Но тот взбеленился.
«Ты вообще в своём уме? Какая Индия? Ты хоть понимаешь, во что ввязываешься?» «Тебе русским языком говорят, что ты будешь заместо крысы для учёного. А ты и рад?» «Я уже говорил. Устал, но терпеливо, без тени раздражения», — ответил он другу.
— Я на всё готов, даже если шанс один к триллиону». «Идиот. Вот всегда башковитый был.
А как речь о жизни зашла, так идиот». «Ладно», — хлопнув себя по коленям, Тимур ухмыльнулся. «Я с тобой».
«Что?» «Что слышал?» Теперь друг смотрел строго. Было ясно, твёрдо решился. «Своим скажу, что на вахту на работу.
Давно стращал их этим. Думал, поймут, что готов из дома уйти на время. Так прекратят свои склоки вечные.
Так что нормально всё. Загранпаспорт у меня есть. В прошлом году с мамой в Турцию летали в её отпуск.
Так что я с тобой». «Ну, мне надо спросить». «Поставить перед фактом», — хохотнул Тимур.
«Иначе я этому учёному весёлую жизнь устрою. Это я тебе обещаю». «И заметь», — помахал он пальцем в воздухе, — «исключительно ради тебя, дурака, стараюсь».
А буквально на следующий день после того, как Максим дал окончательное согласие, к нему домой доставили подарок от Виктора. Новейшую модель инвалидного кресла. Ещё недавно Максим ненавидел подобные вещи.
Но теперь, когда всё ближе замаячила перспектива стать здоровым, он искренне обрадовался подарку и даже использовал его как аргумент в очередном разговоре с другом. «Смотри, Чеснок, не только вылечат, но и сейчас позаботились». «Ну, хорошо, что так», — ответил тот, почесав в затылке.
И подумал, что, возможно, Максу реально просто так повезло, волею случая получить шанс на здоровье. Максим опасался худшего, но его отец воспринял новость о том, что наконец-то нашёлся фонд относительно спокойно. Об этом ему сообщил якобы представитель фонда.
И только Максим, естественно присутствующий при этом серьёзном разговоре, знал, что эта высокая брюнетка в строгом костюме на самом деле принадлежит к людям, которым, по словам Адель, можно доверять. Женщина говорила быстро, чётко и сразу же заболтала Дмитрия. Максиму даже стало чуть обидно.
Отец, в последнее время пьющий всё больше, вяло интересовался судьбой сына. Сказал, что рад, конечно, но только всё равно уже к Олегу вернётся. «Такое не лечится», — сказал, округлив глаза.
Икнул и качнулся на табуретке. «Нет, вы меня послушайте, я кое-что о жизни знаю», — перебил он Ингрид, которая представляла принимающую пациента сторону. «И вот такие, как мой сын, это как она».
«О, ошибка природы, значит. Так что только ваш этот… кто там жертвует деньги? Он зря потратит. Лучше бы… лучше бы алкоголизм научились лечить».
На этом, собственно, все разговоры и закончились. Максим собирал вещи, точнее говоря, Тимур помогал собраться. В кухне отец громко общался с соседом Михаилом, и разговор шёл уже о том, что вот как сын уедет, то можно собираться и у него дома.
«А то ноет, нотации читает. Достало», — выразил чувство отец, звякая бутылками и стаканами. «А так хоть душой отдохну.
Не в меня пацан, не пьёт вообще, представляешь. Ну, не мужика я вырастил, не мужика». «Я вообще никогда капли в рот не возьму», — сказал Максим.
«Правильно», — поддержал товарища Чеснок, укладывая в сумку его серую толстовку с изображённым впереди бультерьером. «Да не обращай ты внимания. Мои вон тоже ноют всё время, что на дачу в рабство картофельное не даюсь.
А я говорю, что в магазине всё проще купить. Нет, конечно, ягоды пощипать летом так с грядки приятно, но на всю зиму припасы растить тут я ни за что». «Эх, слушай, тебе вот ещё чего надо».
Тимур кинул в друга какой-то яркой тряпкой. Тот поймал, развернул и недоуменно уставился на пляжные шорты с пальмами и ананасами. «Дарю тебе», — подмигнул, — «станешь здоровым, будешь на пляже девок искушать».
«Да ну тебя», — засмеялся Максим. «И спасибо. Вместе на пляже зажигать будем».
«Обязательно», — подтвердил Тимур. Он решил больше не нервировать друга предположениями худшего, но просто держать ухо востро. Наконец, в назначенный день, который, казалось, наступил как-то неожиданно быстро, за Максимом и Тимуром заехали.
Парней забирал чёрный, явно дорогой внедорожник с тонированными стёклами. Помимо Адели и Виктора их также сопровождала уже знакомая Ингрид и ещё какой-то мужчина. «Подозрительный тип», — прошептал другу Тимур, окидывая взглядом обритого налысо шкафа с наушником.
«Начальник нашей службы безопасности», — уточнила всё услышавшая, потому что сидела рядом с этой моделью. «Не волнуйтесь, вы в надёжных руках». «Даже очень», — с сарказмом и плохо читаемым смыслом сказал Тимур и многозначительно посмотрел на друга.
В аэропорту, вопреки ожиданиям, что это будет какой-нибудь крутой первый класс, их вообще забрал частный небольшой самолёт, в салоне которого, впрочем, оказалось очень комфортно. «Живём», — ухнул Тимур, когда оказались внутри. «Макс, ты как звезда летаешь».
«Он и есть звезда», — улыбнулся Виктор, бережно помогая Максиму перебраться в пассажирское кресло. «Если, когда всё завершится благополучно, вы станете известны всему миру. Покажете людям всей Земли пример того, как можно вернуть здоровье даже в самом, казалось бы, безнадёжном случае».
Несмотря на то, что перелёт занял немало часов, Макс почти не утомился. Наоборот, он пребывал в прекрасном настроении и тревожился лишь от нетерпения. Ведь теперь, как ему обещали, до выздоровления его отделяли считанные часы…
