«Будь счастлив, это для тебя». Отец привел с улицы беспризорную девушку для своего сына инвалида, а на утро ОНЕМЕЛ, когда открыл двери в комнату

— Ещё бы! — кивнул серьёзно Тимур. Виктор серьёзно объяснил своему пациенту, что всё, что делалось раньше, было по сути временной помощью. Иными словами, прекращение лечения на любом из этапов, за исключением финального, практически стопроцентно означало бы регресс заболевания.

Последний же этап и введение сыворотки всё той же, но с несколько изменённой формулой, должно было закрепить достигнутые результаты навсегда. Максим должен был стать абсолютно здоровым человеком. И более того, Виктор уверял, что ни у одного из его детей, потомков не могло бы уже возникнуть того же заболевания.

В это же время, как друзья ожидали часа икс, сам Виктор завершал последнее приготовление. Он тоже волновался, ведь сегодня, наконец-то, должно было свершиться то, ради чего он, по сути, жил всё это время. Его открытие, как он верил, поможет изменить мир к лучшему.

Виктор как раз вносил в журнал лечения пациента заранее кое-какую информацию, когда его отвлёк сигнал телефона. Учёный потянулся за смартфоном, открыл пришедшее сообщение, пробежался глазами бегло и застыл. Перечитал второй раз, третий.

Это было невозможно. Сердце отозвалось глухой болью, но Виктор не обратил на это внимания. Весь он принадлежал тому кошмарному, что только что узнал.

Торопливо, нечаянно смахнув даже на пол блокнот, он активировал перенос присланных файлов на компьютер. Замигал символ загрузки. Затем он перенёс их в соответствующую программу, где хранились и анализировались результаты всех тестов, обследований и прочего.

«Нет», — выдохнул старый учёный, когда супермощная машина отобразила перед ним результат. «Нет, невозможно». Но это было правда.

Сообщение прислал Амар. В нём помощник учёного умолял простить его и заверял, что на предательство его подтолкнула лишь жестокая нужда. Виктор платил.

Платил хорошо, но этого, увы, не хватало. Вот почему, объяснял Амар, он согласился подменить, изъять часть результатов исследований. Удалять раз за разом те детали, которые могли бы предупредить, что у созданного Виктором средства есть конкретные специфические побочные эффекты.

Которые не заметить просто так. Которые проявляются только в определённых условиях. И которые, что самое худшее, расцветут полным цветом, буквально поглотят пациента после того, как будет завершён финальный этап лечения.

Амар сообщил и имя человека, который подтолкнул его к этому. И в это тоже было невозможно поверить. Но Виктор поверил во всё и понял, что теперь должен остановить происходящее.

Учёный торопливо направился к выходу из лаборатории и остановился. За дверью из сверхпрочного стекла стояла его дочь, Адель. Девушка смотрела на отца.

Он покачал головой, намереваясь серьёзно поговорить с ней, всё объяснить и потребовать объяснений. Но дверь не открылась. Виктор нахмурился, потянул снова.

Адель подняла руку с рацией и в лаборатории раздался её голос. «Я заблокировала все выходы, папа. Прости, но я не могу позволить тебе всё испортить».

«Адель!» — закричал он, неуверенный, что она слышит его. «Конечно, не слышит. Стены и даже двери тут строили на совесть.

Ведь теоретически при проведении опасных исследований лабораторным помещением необходимо было обеспечивать полную герметичность». «Дочка, ты совершаешь ошибку, Адель!» — ударил он кулаком в стекло. «Но, естественно, бесполезно».

«Не делай этого». Девушка, облачившаяся уже в удобную одежду, накинувшая на плечи белый халат, смотрела на отца с жалостью, а потом развернулась и ушла. Сердце заныло снова.

Виктор едва дошёл до стола. Забарабанил пальцами по клавиатуре компьютера. Оставалась ещё надежда, что дочка упустила какую-нибудь деталь, и систему защиты клиники и лаборатории удастся вскрыть, воспользовавшись прежним своим уровнем доступа.

Адель вошла к Максиму, увидев его, он был удивлён. У неё были красные заплаканные глаза. Она приблизилась к нему.

А потом вдруг упала ему на грудь, обняла и зарыдала. «Адель, что случилось?» Это вышло как-то естественно, бездумно. Обнял, начал гладить по спине, утешая.

Адель заговорила. Она просила прощения за то, что портит такой важный для него день. Ведь сегодня он, наконец-то, будет полностью исцелён.

Она просила простить ей её слабость. Максим заверил, что он не сердится ничуть, и что если только он может чем-то помочь. Тогда Адель сказала, что невыносимые страдания ей причиняет то, что сегодня здесь оказался один человек.

Партнёр отца, Альберт. А потом объяснила, в чём дело. Оказалось, давным-давно этот мужчина был влюблён в мать Адель, тогда уже замужнюю женщину.

Она отказала ему. Он будто смирился с тем, что его отвергли, и потом даже участвовал в разработке лекарства. Вот только Адель узнала однажды, что он намеренно сделал всё так, скрывая правду от Виктора.

Сделал всё так, чтобы погубить женщину. — Что? — воскликнул Максим, которого поразила такая жестокость. — Твой отец не знает, да? Как так можно? И эта тварь здесь? Это он клинику предоставил? Но зачем? — Я ещё не говорила отцу.

— всхлипнув, Адель потёрла лицо ладошкой. — У папы слабое сердце. Я боюсь, что Альберт хочет… что он задумал избавиться от папы.

И от меня. И от тебя. Что он хочет присвоить себе открытие отца.

Он, похоже, для этого вообще и согласился нам помочь. — Я этого не позволю. Максим дышал с трудом.

В нём поднималась уже знакомая волна раздражения. — Ох, ты такой… Ты просто лучший! — улыбнулась сквозь слёзы девушка. — Но я не знаю, что делать.

Альберт очень могущественный человек. Правда, сейчас он всю охрану оставил в стороне, в городе. Он прибыл один, потому что боится, никому не доверяет.

— А вот я его не боюсь, — зло усмехнулся Максим. Адель теснее прижалась к нему. — Мне так страшно.

Я так хотела помочь тебе. Я думала, что потом, когда всё закончится… — Ох, прости меня. И тут она приподнялась на носочках и поцеловала его.

Максим никогда прежде не целовался. Потому что вот так вышло, стал инвалидом, и какие уж тут романы. Поцелуй горячий, нежный и вместе с тем полный страсти ошеломил…