«Будь счастлив, это для тебя». Отец привел с улицы беспризорную девушку для своего сына инвалида, а на утро ОНЕМЕЛ, когда открыл двери в комнату

Тренер псов поднялся, выкрикнул что-то зло и завязалась драка. Максим не видел и не слышал ничего. В нём бушевала ярость.

Этот мужик был на голову выше и чуть ли не в два раза крупнее, но Максим не чувствовал ответных ударов. В какой-то момент его швырнули в стену, плечо что-то ткнуло. Отмахнулся от еле заметного ощущения и бросился вновь в бой.

И вскоре противник был повержен. «Макс! Максим!» — он очнулся, понял, что сидит на тренере и бьёт его, что руки собственные в красном, что тот не шевелится. Максим моргал, не понимая, как так.

Да, он хотел остановить, защитить животных, но страшно было смотреть на то, что он сделал. «Он жив!» — брезгливо бросила Адель, присевшая рядом и приложившая пальцы к шее тренера. «Ты умница!» «А?» — Максим моргал.

Он поднялся, его качало. Повернувшись, он увидел, что во дворе появились ещё люди, четверо. Оказалось, он пропустил даже, как распахнулись ворота, и в них въехало авто с открытым кузовом.

Туда быстро уводили собак. Тех двоих уже в намордниках и ещё нескольких освободили из клеток. «Это местное сообщество помощи животным», — пояснила Адель.

«Теперь животные отправятся в приют. Те двое вернутся к хозяевам, остальным найдут дом. Ты герой!» Один из представленных Аделью волонтёров подошёл и поблагодарил Максима на английском.

Покосился опасливо на валявшегося на земле тренера, но ничего не сказал. «Видишь, они благодарны тебе. Ты задержал его как раз, что они успели подъехать.

И ты отомстил. Скажи, ты рад?» «Я не знаю», — ответил Максим. От накатывавшей усталости заплетался язык.

«Разве… что я наделал?» «Не переживай», — отмахнулась Адель. «Он получил по заслугам. Сейчас, как только собак увезут, ему вызовут помощь.

И полицию, конечно. Он не станет никуда жаловаться, потому что сам нечист». «Неужели это всё было нужно?» — нахмурился Максим.

«Конечно, его могли бы скрутить коллективом», — ответила девушка. «Но он бы тогда не получил урок. Тебе ведь понравилось мстить, верно?» Максим ничего не ответил.

Потому что ему понравилось. Сила, власть, чужие боли-крики были как слуху ласкающая музыка. Ему казалось, что это было, как если бы в то время он был другим человеком.

Нет, он понимал, что придурок заслуживал наказания, но такого. Он же теперь весь поломан. Вдруг вообще инвалидом станет.

В молчании они тихо вернулись обратно. По возвращении Максим сразу стянул с себя всю одежду. Его трясло.

И только сейчас он заметил, что плечом налетел на какую-то железку. Парень округлил глаза. Это должно было быть больно.

Но боли он не чувствовал. Адель, увидев ранение, заохала, предложила всё обработать и забинтовать. — Вот, прими.

— Адель протягивала что-то в стакане воды. — От воспаления и боли. Кивнул и выпил.

Не стал говорить, что не болит почему-то. После случившегося ему вообще больше всего хотелось остаться одному. Об этом он и сказал девушке.

А она мило улыбнулась и сказала, что ему правда нужно отдохнуть. — Ты чего такой кислый? У тебя же завтра важнейший день в жизни. — подмигнул Тимур на следующее утро, когда сидели на веранде, завтракая.

— Да так, устал немного. — Ты же валялся и с кодами возился весь вечер. С чего? — вскинул друг брови.

— Ну, не совсем. Мы с Адель вышли погулять. — Ого! — Тимур снова поиграл бровями.

— Тили-тили тесто? — Да оно у тебя, — вспыхнул Максим. — Не кипятись. — Примирительно поднял руки друг.

— Ты чего весь как на иголках, а? Не узнаю тебя в последнее время. — В каком смысле? — Объясни, будь добр. — жалобно протянул Максим, беря стакан холодного апельсинового сока.

— Ты только не обижайся, ок? Но ты психуешь по пустякам. Сам не замечаешь? Тебя раздражает буквально всё. И мне это не нравится.

Ты вон даже доку Виктору этому нахамил. — Мне иголку, когда кровь брали, плохо воткнули. Но это не повод так рявкать, что старика чуть инфаркт не хватил.

— Я знаю, Чеснок, вот правда, я сам не понимаю, что на меня иногда находит. — Знаешь, когда ты болел, ну, до всего этого, ты другим был. Спокойным, терпеливым.

Да я только удивлялся, как таким хорошим парнем можно быть, так страдая. Ты это, возвращайся, а? И так друг посмотрел, что Максим не смог сдержаться. Плевать, что Адель сказала, что это секрет.

Он просто выложил всё, как есть. И о том, как ему понравилось бить того тренера, тоже. Тимур выслушал молча.

— Так, видимо, у нас проблемы, — покачал он головой. — Наверное, стоит всё Виктору рассказать. — Нет, — воскликнул Максим.

— А вдруг он решит, что… — Вдруг он не захочет меня тогда дальше лечить. — Ну, он мужик вроде нормальный. Должен, значит, понять, что ты сорвался просто.

Ты же зверьё всякое любишь. Вот и не сдержался. — Да кто бы сдержался, увидев такое? Ну, дал волю кулакам, так это… бывает.

— Закончил Тимур вовсе неуверенно. И всё-таки решили подумать ещё над тем, говорить или нет. Подумать и, возможно, действительно не спешить.

Оставшееся до последней процедуры время прошло спокойно. Адель только на минутку появилась, чтобы сказать, что наконец-то к ним присоединится и старинный друг, коллега отца, доктор Альберт Уилсон, тот самый, которому принадлежала выделенная им клиника. — Ты как? — спросил у друга Тимур.

— Нормально, — ответил Максим, меряя шагами комнату. — А если честно, это немного страшно. Просто как-то не верится, что всё закончится…